«Страницы истории разведчества-скаутизма» № 107 апрель 2006 г.

Калмыки и ОРЮР

Начало разведчеству среди калмыков было положено еще в Белграде, когда в 1937 г. в 3-м отряде Ермака Тимофеевича, которым руководил наш сараевец, боснийский мусульманин Малик Мулич, было сформировано калмыцкое звено. Звено просуществовало до 1941 г. К сожалению, из калмыков тогда никто в руководители не выдвинулся, но среди русских разведчики калмыки всегда пользовались вниманием и симпатиями.
Как только кончилась война, и разведческая работа началась во всех ДиПи лагерях, началась она и с калмыками в Мюнхене в СС-казармах и в Нидерраунау около Крумбаха. Об этом у меня было написано 15 сентября 1946 г. в листке «Разведческое пресс-бюро» №2, который я издавал в Менхегофе.
В отчете о посещении лагеря Нидерраунау 18-20 октября 1946 г. Георгий Львович Лукин (р. 1922) писал о том, как он в первый же день встретился с Санджой Цагадиновым, с которым выяснял обстановку в лагере, и о разговорах 19 октября с начальником лагеря, начальником просветительной части, директором гимназии и буддийским священослужителем. Все они обещали полную поддержку разведческой работы. В тот же день, «19.10 были проведены: сбор штаба дружины, собрание родителей и сбор старшей молодежи, а 20.10 были проведены сборы разведчиков, разведчиц, волчат и белочек» (1).
Калмыцкая дружина ОРЮР в составе 24-го отряда разведчиков «Хонгор», 13-го отряда разведчиц, 8-ой стаи волчат и 9-ой стаи белочек (дети от 7 до 11 лет) была названа «Джангар». Во время второго приезда 26 октября в Нидерраунау Г. Л. Лукин и Маргарита Николаевна Сагайдаковская (р.1924) основали 8-й круг витязей и дружинниц (молодежь старше 18 лет) (1).
Начальник калмыцкой дружины Санджа Цагадинов (1925-2000), в статье «Калмыцкая молодежь и российское разведчество» написал:
«До сих пор калмыцкая молодежь участвовала во всех русских юношеских организациях, но это были одиночки, разбросанные по всем организациям, как то: разведчики, витязи, сокола. Между ними не было хорошо налаженной связи и тесного сотрудничества. <...> Теперь же наша молодежь вступила в ОРЮР в виде отдельного соединения (дружины). Как и предки наши, калмыцкая молодежь всегда стремилась идти нога в ногу со всей российской молодежью. Различие во взглядах возможно лишь в тех случаях, когда дело касается религии. Изучая историю своего народа, мы изучаем также и историю России в целом. Берясь за воспитание молодежи, нам приходится кое-что изменять в общей программе. Например, у русской молодежи небесным покровителем является св. Георгий Победоносец, у нас же покровителем разведчиков является Дяча Тенгер, по своему образу приблизительно соответствующий св. Георгию Победоносцу" (2).
Руководство ОРЮР было внимательно и предупредительно к калмыкам. «Хромой Комар» (Б. Мартино), говоря о лагерях 1947 г., писал: «В лагерях того года было много калмыков и пение их молитвы «Ом мани бадьме хум» было делом привычным для всех, подпевавших мелодичному напеву» (3).
В 1947 г. калмыки были переселены из Нидерраунау в Пфаффенгофен. Русско-калмыцкие связи не прекращались. Так 9 марта 1947 г. состоялась поездка разведчиц из Мюнхенской дружины (при доме «Милосердный Самарянин») в Пфаффенгофен. «Ласточка» поделилась своии впечатлениями на страницах того же «Опыта» №5/1947:
«Более всего в лагере достойно удивления единство и послушание юных разведчиков и разведчиц. В лагере находится прекрасно оборудованная штаб-квартира, где, между прочим, на почетном месте висят портреты наших курсантов. Всюду чистота и уют. Хозяева были настолько любезны, что познакомили нас с буддистской церковью, с бытом и национальными особенностями калмыцкого народа. После обеда был костер, на котором пелись русские и калмыцкие песни, и на котором мы ясно почувствовали, что все разведчики действительно сестры и братья. Костер продолжался довольно долго при приподнятом настроении. Вскоре после него все мы снимались, а затем настал печальный момент отъезда - за этот день мы так сдружились, что уезжать совсем не хотелось. Провожать нас на станцию отправились все старшие разведчики. Скоро пришел поезд, и нам пришлось расстаться...».
7 ноября 1947 г. Ст. скм. Б. Мартино посетил Пфаффенгофен, о чем было написано в русскоязычной калмыцкой газете «Обозрение» от 23.11.1947 г.: «7 с.м. был радостным днем в жизни калмыцкой дружины разведчиков и разведчиц в Пфаффенгофене. В этот день их дружину посетил Старший скаутмастер ОРЮР Б. Мартино в сопровождении своего адъютанта, инструктора Вальтера Буца. Во время своего пребывания в лагере, Б. Мартино подробно ознакомился с жизнью и деятельностью калмыцкой дружины, которая под руководством инструктора Санжи Цагадинова достигла заметных успехов. Вечером, в одном из городских залов, калмыцкая дружина в честь дорогих гостей была устроена дружеская «чашка чая», на которую были также приглашены настоятель буддийского храма в Пфаффегофене, гунзуд Санджи-Рагба Меньков, калмыцкие общественные деятели и представители редакции «Обозрения». На следующий день, 8 с.м., Б. Мартино нанес визит редакции «Обозрения» и лагерным организациям».
Будучи в 1947 г. и 1948 г. в Пфаффенгофене, Санджа Цагадинов выпустил два номера молодежного журнала на калмыцком языке «Тэгин очен» (с перевернутым «е» - «Степная искра»), а после переезда калмыков в лагерь Иннгольштадт в 1949 г. первый и последний номер журнала «Харулч» (разведчик). В том же году, или в начале 1950 г. калмыков перевезли в Шлейсгейм.
Все калмыки в Шлейсгейме считались старыми эмигрантами из Югославии или Болгарии, хотя среди них укрылись и некоторые калмыки, покинувшие СССР во время войны. К таким принадлежал и донской казак С. Цагайдинов. Калмыки делились на донских и астраханских, и у них в Шлейсгейме было два отдельных храма.
В Югославию калмыки попали из Крыма, вместе с частями Русской армии генерала Врангеля, сражавшись до последнего с общим врагом - большевизмом. Это были, главным образом донские калмыки-казаки. Мой отец, белый офицер, всегда с похвалой отзывался о калмыках, которые дали Белой армии в процентном отношении больше, чем любой другой народ России.
После победы над белыми, большевики зверски расправились с оставшимися калмыками, что было причиной их сотрудничества с немцами в годы Второй отечественной войны, и упразднения 27 декабря 1943 г. Калмыцкой АССР с высылкой всех калмыков без исключения в Сибирь и Среднюю Азию.
Калмыцкая общественность в ДиПи лагерях поддерживала разведческую работу потому, что благодаря помощи со стороны русских разведчиков, калмыцкая молодежь за границей, получила впервые возможность создать свою калмыцкую молодежную организацию.
В феврале 1951 г., после переезда в Шлейсгейм, Санджа Цагадинов устроил по случаю праздника Цаган сбор дружины, и пригласил русских разведчиков в гости. На меня этот сбор произвел сильное впечатление.
С Санджой мы стали вскоре большими друзьями и от него я узнал много интересного о калмыках. Узнав, что после переезда в Шлейсгейм калмыцкие школы прекратили свою работу, я настоял на том, чтобы Санджа продолжил преподавание калмыцкого языка хотя бы только для своих разведчиков. Увы, ребята интереса не проявили.
Чтобы рассказать калмыцкой молодежи о прошлом их народа, мы пригласили Шамбу Балинова, человека образованного и признанного историка калмыцкого народа, прочитать доклад об истории калмыцкого народа. Помню, что на доклад пришло больше русских, чем калмыков. Помню, как Шамба Балинов поблагодарил нас за приглашение, но не скрыл свое огорчения, что большинством слушателей оказались русские, а не калмыки. Доклад Балинова был для меня очень интересен, я его записал, и потом опубликовал его в разведческом журнале «Свисток» (4).
Е.С. Ремилева, считает, что «против Шамбы в калмыцком обществе была оппозиция, которая не разделяла его политического взгляда, и в итоге, его выступления часто бойкотировала». О политических взглядах Шамбы Балинова Е. С. Ремилева сообщила, что «в 1927 г. он примкнул к редакции казачьего национального журнала «Вольное Казачество», приветствуя всей душой идею борьбы за казачью независимость. В его мнении интересы казачьего национализма целиком сливались с идеологией национализма калмыцкого» (5).
В докладе Ш. Балинов ничего против русских не говорил, но возможно, что в других выступлениях или статьях, у него были нападки на русских и на Россию, с чем большинство калмыков не могло согласиться.
Незадолго до моего отъезда в США на меня была возложена подготовка участия русской делегации на всемирном скаутском джембори в Бад-Ишл (Австрия) с 3 по 13 августа 1951 г. По моему предложению в состав сводного звена было включено четыре русских и два калмыка - Алексей Иванчуков и Улюмджа Албатаев. Их присутствие должно было свидетельствовать, что Россия не «тюрьма народов», как это кое-кем утверждалось, а добровольное содружество.
Отношение западных стран к калмыцким беженцам в Германии не было дружелюбным. Никто калмыков не хотел к себе принимать. Началось с отказа в американской визе Доже Ивановичу Ремилеву, генеральному секретарю Калмыцкого Национального Представительства в Германии и дяде Елены Сарановны. «Ремилев аппелировал к высшей административной инстанции и два раза был отказ. Дело было перенесено в судебную инстанцию в Вашингтон. 16 февраля 1951 г. суд признал за супругами Ремилевыми право иммиграции в США. Суд признал калмыков принадлежащими к «белой» или «европейской расе» » (5).
Толстовский фонд приложил немало усилий, чтобы помочь переезду калмыков в США. В 1952 г. В США приехал С. Цагадинов, которого я приказом №3 по САО - Северо-Американскому отделу ОРЮР от 20 апреля 1952 г. назначил начальником калмыцких разведчиков на территории САО. К сожалению, наладить работу с калмыцкой молодежью ему не удалось. Сегодня, после падения коммунизма в России, следовало бы в Калмыкии продолжить дело начатое Маликом Муличем в Белграде (Югославия) и Санджой Цагадиновым в Нидерраунау (Германия).

Примечание:
1. «Опыт», Мюнхен, №1/1946 С. 17. В оригинале было написано «Саджа Цагайдинов».
2. «Опыт», Мюнхен, №3/1947 С. 21. В оригинале было написано «Дяче Тенгер», но, как объяснила Е. С. Ремилева в письме от 3 апреля 2006 г., надо было написать: «Дээчи Тенгр - святой воин, покровитель войны и воинов, помощник в сражениях и победах»
3. Хромой Комар», «Между нами бэкаэсовцами», «Опыт», Мюнхен, №31/1958 С. 34.
4. История калмыцкого народа. «Свисток», Сан-Франциско, №27/1952 С. 13.
5. Письмо Е. С. Ремилевой от 3 апреля 2006 г. в архиве автора.

Приношу благодарность Елене Сарановне Ремилевой за помощь при составлении этой статьи.

Р. Полчанинов

Санджа Цагадинов

С. Цагадинов родился 17 июля 1925 г. в Кутейниковской станице (Кевюдэ аймак), Сальского округа ВВД - Всевеликого Войска Донского. В 1942-1943 гг. Санджа вместе с родителями и двумя братьями ушел с немцами на Запад. Конец войны застал семью в Баварии, и семья оказалась в калмыцком ДиПи лагере в Нидерраунау.
Младший брат Александр вступил в отряд св. князя Александра Невского в СС-казармах (Фрейманн, предместье Мюнхена), а Санджа основал калмыцкую дружину в Нидерраунау и руководил ею и после переезда в Пфаффенгофен, Ингольштадт и Шлейсгейм. В Пфаффенгофене сотрудничал в журнале на калмыцком языке «Тэгин очен» (с перевернутым «е») (Степная искра), а в Ингольштадте выпустил один номер журнала «Харулч» (разведчик).
В 1952 г. выехал вместе с родителями в Филадельфию (США) и вскоре женился. Приказом №3 по Северо-Американскому отделу ОРЮР С. Цагадинов был назначен начальником всех калмыцких разведчиков в США, но не его вина, что ему не удалось эту работу наладить по-настоящему.
С. Цагединов был одним из руководящих членов Общества ревнителей калмыцкой культуры, основанного в Филадельфии в 1954 г. Общество преследовало цель сохранение родного языка и впервые организовало субботнюю школу для калмыцких детей школьного возраста, в которой С. Цагадинов преподавал на общественных началах в 1954-1956 гг.
Жора, как его называли близкие друзья, вышел из низов, был человек идейный, умный, спокойный и в силу возможностей старался быть активным и полезным для калмыцкого общества.
В 1970-х гг. он овдовел и воспитывал пятерых детей. Скончался 13 декабря 1999 г. и похоронен на кладбище в Филадельфии.

Е. Ремилева

Страницы истории разведчества-скаутизма ISSN 1523-1941
R. Polchaninov, 6 Baxter Ave., New Hyde Park, NY 11040-3909, USA rpolchaninov@verizon.net